Государственный архив Восточно-Казахстанской области и его филиалы

У истоков

Десятого июня 1956 года я отправил в Свердловский литературный музей имени Мамина-Сибиряка письмо: «Сегодня в нашей газете «Казахстанская правда» я прочитал заметку «Документы о деятельности писателя П.П.Бажова в Усть-Каменогорске». В ней сообщалось, что согласно документам Вашего музея Павел Петрович Бажов работал в Усть-Каменогорске в 1920 году членом ревкома, затем председателем укома партии, был редактором газеты «За власть Советов», а потом заведовал отделом народного образования».

П.П.Бажов

Меня эта заметка удивила. В 1920 году, когда я приехал в Усть-Каменогорск, мне предложили редактировать газету «Советская власть», которую редактировал не Бажов, а Бахеев. Будучи председателем укома, он хотел освободиться от нагрузки редактора. Только в 1956 году я узнал, что усть-каменогорец, чудеснейший и добрейший Павел Петрович Бахеев и известный писатель Павел Бажов – одно и тоже лицо.

В двадцатых годах по всем документам Павел Петрович проходил под фамилией Бахеев. По словам вдовы покойного писателя Валентины Александровны после разгрома партизанских отрядов в Томском Урмане, в одном из которых участвовал Павел Петрович, он с фальшивым паспортом на имя страхового агента Бахеева прибыл в Усть-Каменогорск. Явка у него была к Матрене Антоновне Рябовой, что жила в поселке Верхняя Пристань на берегу Иртыша. Поселок входил в Бобровскую волость Томской губернии. А Павел Петрович знал, что работать ему придется в Усть-Каменогорске Семипалатинской губернии. Для страхового агента было удобно обслуживать сразу две губернии. Гражданская война не мешала страховать от пожара имущество, посевы, скот, строения. А от верхней пристани до Усть-Каменогорска было всего три километра.

В первый же день встречи Матрена Антоновна рассказала неожиданному гостю о кровавой трагедии разыгравшейся в старой крепости. Анненковцы зверски расправились с восставшими заключенными. Существовавшая партийная организация потеряла огромное большинство своих членов. На долю Павла Петровича выпала нелегкая задача создать новое ядро коммунистов, чтобы в нужную минуту оказать помощь повстанцам при свержении колчаковской власти. В своей организационной и политической работе Бахеев опирался на партизанский полк «Горные орлы».

Колчак терпел поражение, части его отступали, но советская власть пришла не сразу. Начались разговоры о «демократической власти». Впервые прозвучало никому не известное имя поручика Козыря, который шел на Усть-Каменогорск с многочисленным войском неведомой окраски. Скоро выяснилось, что Козырь не за белых и не за красных. Напугав обывателей, он промелькнул незаметно, сыграв предательскую роль.

В Усть-Каменогорск вошли красноармейцы, была восстановлена Советская власть.

Бывший учитель русского языка, очутившись в Казахстане, ужаснулся, увидев, в каком плачевном состоянии находятся национальные школы. Казахских детей родному языку должны учить казахские учителя! – это стало для него девизом. В июле 1920 года Павел Петрович послал в казахские школы 87 учителей казахов, подготовленных на специальных курсах. По тем временам это был неслыханный успех.

Примерно в это время появились в Усть-Каменогорске два ученых – профессор Матвеев и доцент Соколов. Тихий городок в продовольственном отношении был сравнительно благополучным. Этим и объясняется, что в Усть-Каменогорске оказалась хорошая труппа артистов, приехала интеллигенция. Профессор Матвеев в сопровождении преподавателя Метаньева явились к Павлу Петровичу с предложением организовать в городе Крестьянский университет. Идея была хорошая хотя бы по одному тому, что никаких затрат на свое осуществление не требовала. Дополнительный паек для трех преподавателей влиять на местный бюджет не мог. Короче говоря, вопрос был решен быстро, только Павел Петрович настоял на изменении названия.

- Большинство людей даже не знает, где находится Усть-Каменогорск, городишко маленький, всего одиннадцать тысяч жителей, - говорил он. – Лучше назвать Алтайский крестьянский университет. И по существу это будет правильно. Вон из окна видно, где отроги алтайских гор начинаются.

На другое утро профессор Матвеев, жизнерадостный бородатый мужчина, принес в редакцию статью под заглавием «Алтайский университет». Если память не изменяет, это был единственный в стране крестьянский университет. Из русских волостей по разверстке прислали «студентов». Они приезжали со своими харчами.

Я не помню, о чем писал профессор Матвеев в статье, напечатанной в усть-каменогорской газете, но у меня сохранилось письмо В.А.Бажовой. Валентина Александровна мне писала: «Создание Алтайского крестьянского университета в Усть-Каменогорске Павел Петрович рассматривал как предысторию высших партийных школ. Сохранился в его записи отрывок воспоминаний о создании Алтайского университета и о тех задачах, которые ставило партийное руководство при организации этой школы в 1920 году».

Сколько просуществовал Крестьянский университет в Усть-Каменогорске, не помню. Я прослушал лекцию профессора Матвеева. Читал он хорошо, с огоньком, но больше половины «студентов» его не слушали. Корм был явно не в коня. Впрочем, и обстановка для учебных занятий была совсем неподходящей. Усть-Каменогорск находился в кольце кулацких мятежей.

Трудно, очень трудно было Павлу Петровичу руководить огромным уездом с самым разнообразным населением. По левой стороне Иртыша в горных и таежных районах жили кержаки, бежавшие от царского произвола в Сибирь в поисках сказочной страны Беловодье. Туту же обитали риддерские бергалы, чей труд озолотил английского хищника Лесли Уркварта. Правая сторона – степная, пустынная, ковыльная. Здесь разбогатели казачьи хутора, захватившие плодородные земли и тучные луга, а чем дальше от Иртыша – растянулись кочевые аулы. У каждого – русского, казаха, украинца, кержака, казака свой уклад жизни, свои предрассудки, обиды, несбывшиеся надежды. Председатель укома все должен предвидеть и знать, хорошо разбираться в экономике уезда.

Жизнь в стране постепенно налаживалась. Все чаще и чаще агитаторы употребляли в докладах и беседах крылатые слова Ленина: «Коммунизм – это есть Советская власть плюс электрификация всей страны». Павел Петрович сделал доклад о плане ГОЭРЛО на открытом партийном собрании. Его слушали, затаив дыхание. Коммунисты, простые люди верили каждому его слову. Интеллигенция не верила и  слушала иронически. А тут еще получился неожиданный казус. Доклад начался хорошо и кончился бы, вероятно, так же, если бы не подвела электрическая люстра. Она начала потихоньку гаснуть и совсем потухла в тот самый момент, когда Павел Петрович рисовал перед слушателями картину будущего. Оратору пришлось завершить свой доклад при церковных свечах.

Помню, мы собрались за кулисами театра гарнизонного клуба перед торжественным заседанием. В нетопленном помещении было очень холодно, все сидели в валенках и полушубках. Спичек ни у кого не было, и инженер Стольный, тщетно высекая искру кресалом, чтобы закурить самокрутку, заметил с ядовитой усмешкой:
-А вот, когда доживем, даст бог, до полного коммунизма, тогда и вернемся благополучно к пещерному веку. Потомки наши не поверят даже, что существовала вот такая удобная штучка, как например, эта электрическая лампочка. Простой стеклянный пузырек, внутри несколько проволочек, повернуть выключатель – и вдруг появится свет, как в библии.

Трут, наконец, затлел от искры, инженер прикурил, затянулся махорочным дымом и закончил:
-Не сомневаюсь, наше поколение будет жить при лучине, как жили наши предки…

Бахеев пропустил мимо ушей «пещерный век» и с присущей ему мягкостью заговорил о великих возможностях, которые открывает перед коммунизмом электрификация.

Стольный ответил:
-На прошлой неделе я слышал ваше выступление в Народном доме. Начали вы с лампочки Эдисона, а доклад свелся к церковной свечке.

Мне трудно вспомнить, как возражал Бахеев инженеру. Но говорил он, видимо, убедительно, потому что Стольный начал сердиться и с явным раздражением сказал:
-Вы, Павел Петрович, великий фантазер и мечтатель, с вами спорить невозможно.
-Фантазия тоже для революционера вещь необходимая, - ответил Бахеев, - а без мечты вообще могут жить только животные.

…После этого памятного спора между Павлом Петровичем Бахеевым и инженером Стольным прошло примерно тридцать два года. За это время Усть-Каменогорск неузнаваемо изменился. На Аблакетке выросла грандиозная плотина, которая подняла иртышскую воду на высоту пятнадцатиэтажного дома.

В тот день, когда я поднялся на верхушку плотины и увидел монтаж сказочных турбин, о которых раньше можно было только мечтать, я невольно вспомнил первого председателя Усть-Каменогорского укома партии Павла Петровича Бахеева и угрюмого скептика инженера Стольного. В памяти моей осталась последняя фраза Павла Петровича:
-Фантазия для революционера вещь необходимая, а без мечты могут жить только животные.

Н.Анов

Я запомнил эти слова. Их сказал не только первый руководитель усть-каменогорских коммунистов. Их сказал великий фантазер, писатель Бажов, сказочник и поэт, создатель знаменитой «Малахитовой шкатулки».

         Николай Анов

«Рудный Алтай», № 251, 19 декабря 1970