Государственный архив Восточно-Казахстанской области и его филиалы

Аксенов Виктор Степанович

До перехода к «сплошной» коллективизации, т.е. до XV съезда ВКП (б), который состоялся в 1927 году, колхозному движению оказывалась всяческая поддержка со стороны государства. Зажиточные крестьяне и середняки продолжали вести одиночное хозяйство, расплачиваясь с государством налогами. После XV съезда страна взяла курс на ликвидацию частной собственности в деревне, на раскулачивание. Вопрос о кулаке стоял настолько актуально при обостренном положении в деревне, что было «необходимо немедленно наметить целый ряд мер в отношении сплошной очистки деревни от кулацкого элемента».

Это послужило началом великой трагедии, трагедии крестьянства. Перегибы в сплошной коллективизации вызвали протест у «деревни», который часто проявлялся в форме вооруженной борьбы в ответ на насилие. 

«Островок в архипелаге ГУЛАГ» - документальная повесть о трагической судьбе жителей хутора Винновского сельсовета, «именно на нем наиболее зримо отразились последствия классовой борьбы, резко обострившейся с началом коллективизации».

Автор с большим уважением пишет о трудолюбивой семье. А семья Петра Павловича Цыбенко считалась самой зажиточной: два дома, баня, широкий двор, амбары, сенник, «а скворцу гнездо, не гнездо, а домик подарили люди и вознесли его высоко на шесте у калитки в огород». Но чтобы так жить, «надо, чтобы мозоли с ладоней не сходили». Вот и преподносила хуторянам уроки трудолюбия дружная семья Цыбенко. Десятерых детей поставили на ноги Петр Павлович и Федосья Павловна.

С приходом новой власти наступили тяжелые времена, когда каждый «классово чуждый» облагался непосильным индивидуальным налогом. Не уплата – шраф, байкот, конфискация имущества.

«Кулак как класс должен быть уничтожен!». И попали Цыбенко в список с отметкой «О» - опасные.

Противоборство между властью и кулачеством принимало ожесточенный характер. Назревал бунт, который вспыхнул в ночь на 21 февраля 1930 года в Зыряновске, известный как Толстоуховский мятеж. А вслед за ним начались аресты на всей территории области. Первым в Винновском сельсовете под арест попал Родион Филиппович Цыбенко,  затем еще десять его родичей, а из семьи Петра Павловича арестовали пятерых, из шестерых сыновей остались в живых только двое. Все десять с одной фамилией – Цыбенко – были расстреляны. «Расстрелянный хутор» так автор назвал первую главу своей повести.

«Это был расстрел практически всего хутора, ибо люди, над которыми учинили расправу, дюжие, трудолюбивые, жизнерадостные, все, кроме 19-летнего Михаила и его несовершеннолетнего брата Якова, отцы семейств, олицетворяли собой этот хутор, завещанный им отцами и дедами».

Кого из названных людей и в чем обвиняли, автор знает по архивным справкам, полученным из ДКНБ, к сожалению, как он отмечает, со стандартными ответами. Архивные документы, многие с особым грифом «Секретно», «Совершенно секретно»,  не доступны для исследователей. Единственная цель автора  - «рассказать полнее о жертвах беззакония». Но свидетелей давно нет, а к документам архивов КНБ доступ закрыт. 

«…Островков «архипелага», как хутор, ставший объектом нашего рассказа, только в нашей области не одна сотня. Это тысячи загубленных судеб. Эта тема, ждущая обобщения и потому представляющая собой нетронутую целину. Но она так и останется целиной, пока доступ к архиву КНБ будет оставаться закрыт для «пахаря», - с сожалением заканчивает свою повесть М.Мусин.

         Рифель Л.П.

Газета «Рудный Алтай», 3 октября 2009 г.