.jpg "415902_(www.GdeFon.ru).jpg")
Герои фронта – герои спорта
Старшина
На груди защитника Родины – Николая Васильевича Молостова 14 правительственных наград. Особенно дорожит и гордится фронтовыми орденами – Отечественной войны I степени, Славы III степени, медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». Человек яркой и красивой судьбы оставил свой след не только на стене рейхстага, расписавшись: «Я из Казахстана. Н.В.М.», но и в истории спорта нашей области.
Организовал и возглавил коллективы физкультуры на Усть-Каменогорский ТЭЦ и ПЭО Алтайэнерго, инициатор создания спорткомплекса «Алтайэнерго» и его директор – 36 лет на спортивной работе. Отец тяжелой атлетики и городошного спорта, он не только сам был многократным чемпионом ВКО и призером республики. В течение 15 лет - старший тренер области по штанге, наставник легендарного атлета Щепкина, судья всесоюзной категории по тяжелой атлетике, судья высшей национальной категории по гиревому и городошному спорту, получил звание почетного деятеля спорта республики Казахстан. Всегда на почетном месте в судейской коллегии на всех соревнованиях по тяжелой атлетике, гиревому спорту, пауэрлифтингу.
Русский солдат, старшина артиллерии Молостов с честью вынес на своих плечах всю тяжесть Великой Отечественной и оставил свою роспись на стенах поверженного рейхстага. А сейчас, силой духа побеждает болезни и недуги старости. В 78 лет выступая на соревнованиях по силовому троеборью показал следующие результаты: приседание и тягу по 100 кг., а жим лежа – 60 кг.
Старшина Молостов по прежнему в строю – в строю спортсменов, выходит на помост и своим примером учит науке побеждать.
Фронтовая одиссея сержанта Молостова
Когда-то в стародавние времена прадед семейства Молостовых остановился со всем своим обозом на берегу реки, заросшей тальником, вырубил из куста острый колышек и своей рукой воткнул его в землю, сказав при этом: «Здесь будет деревня Таловка».
Земли кругом были черные, жирные и плодородные – настоящие угодья, рай земной для крестьянина. Претендовать на них было не кому – кругом безлюдная пустыня. До самого ближайшего селения – станции Рубцовки было 60 верст. Позже от села Таловки отпочковалась деревня Усть-Таловка.
Некоторые родственники Молостовых устроились на работу в Колывано-Вознесенский рудник. Другие вели натуральное крестьянское хозяйство и были мастерами на все руки, а иначе в глуши не выживешь. Могли и без единого гвоздя сруб поставить, а из конопли, (которую сейчас знают только как дурман - траву, синоним марихуаны) делали ткань и выжимали масло. Но жизнь крестьянства нельзя представлять себе в виде некой буколической идиллии. Град, засуха и неурожаи могли и самый великий труд оставить бесплодным. Тогда надвигались голод, болезнь и эпидемии, от которых умерло немало родственников, сейчас только старожилы помнят те великие снега и свирепые морозы. Беспощадно жестокими были и социальные катаклизмы. Русского фермера уничтожили как класс.
Молостовы перебрались в Риддер, который перед войной был переименован в Лениногорск. В начале 1941 года народ предчувствовал приближение беды. Жители 2-го района, расположенного возле соснового бора, наблюдали странное явление. За неделю до начала войны жители улицы Партизанской все поголовно высыпали подивиться на зловещий закат.
Вдруг на востоке, напротив захода солнца, зажглось разноцветное зарево, на фоне которого возникли три столба света: желтый, красный, голубой. Пятнадцатилетнему пареньку Коле Молостову запомнились горестные слова пожилой женщины, сказавшей, что это предвещает неминуемую войну. А через неделю черные тарелки репродукторов возвестили о вероломном нападении фашистской Германии. Торжественно проводили на фронт размещавшуюся в сосновом бору артиллерийскую часть, которая вошла в состав Панфиловской дивизии и стала известна своим подвигом у разъезда Дубосеково под Москвой.
Коле Молостову пришлось прекратить учебу. С самого начала войны работал в пригородном хозяйстве, возил воду для полива овощей. В конце 1943 года в очередной раз получил повестку. Обычно после комиссии его отправляли домой из-за нехватки возраста. Но на 5-й раз Коля уже не вернулся домой - упросил призвать его. Сбылась мечта – многие ребята рвались на фронт. Ему исполнилось 17 лет, когда его отправили в Семипалатинск для прохождения курса молодого бойца. И только через 7 лет Николай снимет серую солдатскую шинель. Семь лет ему будут сниться родные тальниковые рощи.
В марте 1944 года был сформирован воинский эшелон, направленный на фронт в Великие Луки Смоленской области, которые только что были освобождены. Попал Николай в 234-й стрелковый полк 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта, которым командовал генерал-полковник И.Х. Баграмян. Получил обмундирование и боевое оружие – стал стрелком. Присягу принял, когда войне исполнилось ровно три года. И сразу в бой – в этот день началось наступление 1-го Прибалтийского фронта.
Это была крупномасштабная Белорусская операция под кодовым названием «Багратион». Полк проводит разведку боем. Боевую задачу выполнили полностью: уточнили расположение огневой системы противника непосредственно на его переднем крае и выяснили ранее неизвестное расположение его артиллерийских батарей.
Белорусская операция охватила огромную территорию более 1000 километров фронта. Уже на третий день наступления 43-я армия расширила прорыв до 30 километров в глубину на 90-километровой фронтовой полосе. На правом берегу Западной Двины захватили участок в 50 километров. В тот же день стрелковый корпус 43-й армии выдвинулся в районе Гнездиловичей и оказался в 5 километрах от наступавших навстречу войск 5-го гвардейского корпуса 39 армии 3-го Белорусского фронта. Выбили фашистов из Витебска, взяли очень много пленных.
После окончательного захвата плацдарма стрелковому полку был дан приказ – с ходу форсировать реку Западная Двина на подручных средствах. Не было под руками ни лодок, ни понтонов, но нужно было стремительно развивать наступление. Когда Николай Молостов добрался к реке, все сараи были уже разобраны и приспособлены под плавсредства другими бойцами. Тут в голову пришла спасительная идея. С крыши одинокой избы надергал соломы, набил ею плащ-накидку, увязал покрепче шнуром, сверху пристроил автомат с двумя дисками. И, цепляясь за плащ-накидку, поплыл в холодной воде под свист пуль и разрывы снарядов. Переправу начал вместе со своими товарищами, но многие, не достигли противоположного берега.
Под сильным встречным огнем погибло много однополчан. Николаю посчастливилось – цепляясь за свое импровизированное плавсредство, преодолел полноводную реку и в числе первых выбрался на берег. Авангард бойцов автоматным огнем отогнал противника, обеспечив полку переправу. За этот подвиг, за мужество и находчивость, Молостов был награжден солдатским орденом Славы III степени.
Полк развивает наступление – на плечах отступающего противника овладевает большаком Витебск-Бешниковичи, окончательно замкнув кольцо Витебской группировки противника. Группировка врага разгромлена, взято очень много пленных.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает 1-му Прибалтийскому фронту продолжать наступление в направлении города Шауляй. И погнали фашистов по 70 километров сутки. Сбивали ноги до крови и волдырей. Долог был путь до Шяуляя – прошли юг Белоруссии и почти всю Литву. Много пыльных дорог прошагали кирзовые солдатские сапоги, а смерть всегда была начеку и всегда рядом…
Уже в окрестностях Шяуляя погибло звено разведки во главе с комбатом, захотевшим лично оценить обстановку. Понадеялись на слова пожилой женщины – литовки, указавшей, что немцы покинули деревню еще неделю назад. В деревне нарвались на засаду и были окружены. Завязался неравный бой, в котором противник использовал даже танки.
Прикрывая прорыв своих бойцов, погиб командир батальона Герой Советского Союза, уроженец Кустаная Михаил Евстафьевич Волошин. («Он сердце не прятал за спины ребят» - пела о таких комбатах группа «Любэ»). Когда на выручку подоспел рассыпавшийся в цепь батальон, то удалось отбить лишь немногих, оставшихся в живых разведчиков. В этом бою был тяжело ранен и Николай Молостов.
Разведчик «бога войны»
После излечения в госпитале был направлен уже на 1-й Белорусский фронт. В октябре 1944 года в Гороховетских лагерях формировались группы разных видов войск для отправки на фронт. На построении объявили отбор добровольцев в артиллерийские части. По своему обыкновению Николай сделал шаг вперед – и попал в 80-ю гаубичную бригаду, стал разведчиком 4-го дивизиона. За крупный калибр – 152 мм - ее называли бригадой разрушения.
Разведчик артиллерийской батареи – это не просто шустрый и смекалистый боец, который всегда впереди на самом переднем крае, в траншее или на дереве, с неизменным биноклем и стереотрубой. Это глаза и уши артиллерии, способны находить огневые точки противника и давать точные координаты. Нужен был не только верный глаз и холодный расчет. Исход боя зачастую зависел от быстрого и своевременного обезвреживания огневых точек врага, а для этого и разведчику нужно было хорошо ориентироваться в ходе боя.
Гаубичная бригада разрушения вошла в артиллерийский корпус прорыва. Войска 65-й армии командующего генерал-полковника Батова пошли в атаку, форсировали реку Нарев севернее Варшавы, захватили важный плацдарм на ее правом берегу, который должен был сыграть роль трамплина будущей наступательной операции. Сами гитлеровцы расценивали захваченные плацдармы на реках Нареве и Висле, как «пистолеты, направленные в сердце Германии», любой ценой стремились вернуть их обратно, чтобы сорвать наступление и не допустить наши войска к границе Восточной Пруссии. Враг готовился одним ударом бронированного кулака сокрушить центр боевого порядка, выйти к реке Нарев, и по частям уничтожая войска, сбросить их в реку.
Неделю яростных атак выдержали наши войска. Немцы пытались найти слабое звено в нашей обороне и сбросить с плацдарма. В результате ожесточенных боев 65-я армии не только остановила фашистские дивизии, но и нанесла им серьезное поражение, прорвала глубоко эшелонированную оборону немцев и вышла на оперативный простор. Обходя крупные населенные пункты, превращенные в хорошо укрепленные очаги сопротивления, Красная Армия все ближе подходила к границам Восточной Пруссии. И вот она – Германия!
… Стрелковые части заняли исходное положение, артиллеристы развернули боевые порядки. Короткое затишье перед боем. За тем последовал сокрушительный удар нашей артиллерии и авиации по разведанным вражеским целям. Взломав мощную оборону противника, части корпуса с боями перешла границу Восточной Пруссии. А это означало окончательный перелом войны, которая теперь будет продолжаться на вражеской территории. Бойцы поздравляли друг друга, обнимались…
День за днем все дальше продвигался на запад 105-й стрелковый корпус, затем, повернув, на юго-восток к реке Висла, вновь оказался на польской земле. Гитлеровцы изо всех сил препятствуют продвижению. Тогда артиллеристы дивизии наносят врагу короткий, но очень мощный удар, уничтожив десяток танков и 250 фашистских солдат. Фашисты «драпают» до самой Вислы, уже не оказывая существенного сопротивления.
А вот Висла оказалась очень серьезным препятствием. Это полноводная река шириною в нижнем течении более 400 метров и глубиной до 7 метров. Гитлер Гитлеровцы приложили все усилия, чтобы не дать возможности форсировать ее с ходу и захватить плацдарм на западном берегу. Фактически он наглухо был закрыт укреплениями, про переправу через мост нечего было и думать. И погода была на руку противнику. Морозов в начале января не было, река начала замерзать лишь к концу месяца. Лед был еще тонким - с трудом выдерживал переход одного человека. О переправе по льду грузовиков, а тем более тягачей, даже и с легкими орудиями не могло быть и речи.
Очень трудная сложилась обстановка – предстояло прорвать глубоко эшелонированную оборону врага и взять отлично укрепленный город Граудениц. Он был первым немецким городом в направлении нового нашего удара. (Не удивляйтесь – границы III Рейха тогда сильно отличались от современных и проходили не по Одеру, а по Висле). Сорвалась попытка форсировать реку севернее города. Теперь острие атаки ударит южнее.
Ранее утро 27 января 1945 года. На берегах реки громоздятся разбитые немецкие танки и орудия. На белом льду тускло поблескивают синеватые полыньи от разрывов снарядов. Стояла необычайная тишина, в которой угадывалась зловещая настороженность. В густом кустарнике противоположного берега противник не подавал никаких признаков своего присутствия.
Ударила артиллерия – основательно обработала огнем западный берег Вислы. Затем рванулись по льду штурмовые отряды дивизии, несмотря на то, что лед был сильно избит снарядами и минами. И вот уже первые роты головного полка взобрались на крутой берег и зацепились на подножие высоты.
Плацдарм взят! Теперь предстояла не менее трудная задача – не только удержать его, но и расширить, чтобы перебросить на него силы дальнейшего наступления. А пока не было на западном берегу ни одной пушки и ни одного танка – только матушка – пехота…
Лишь когда установили несколько понтонных мостов, по ним переправили артиллерию. И тогда, невзирая на самое ожесточенное сопротивление, был взят Граудениц – вражеский опорный пункт.
В феврале тяжелая артиллерия не поспевает за передовыми частями пехоты – так высок был темп наступления, который задавали танковые части своим стремительным маршем. Тяжелые орудия перебрасывались тракторами, уже сильно изношенными и вдобавок прошедшими Сталинградскую битву. Уходило много времени, чтобы их ремонтировать и приводить в порядок. Февраль запомнился передислокацией войск.
Последние месяцы войны
А в марте направление атаки снова изменилось – корпус двинулся к Лауенбургу, который был взят на следующий день. Затем две бригады ушли с пехотой вперед, а 80-я бригада заняла противотанковую оборону, прикрывая с севера левый фланг и тылы 19 армии от возможных ударов противника. Заодно окончательно привели транспорт в порядок.
Вы спросите, почему таким непредсказуемым выглядит фронтовой маршрут Николая Молостова? Ведь он воюет то на Сандомирском плацдарме на юге Польши, то атакует порты северной окраины Польши. Дело в том, что он попал в 80-ю гаубичную бригаду, которую именно за крупный калибр -152 мм называли «бригадой разрушения». Всюду, где нужно было взломать неприступные укрепления врага в бой вступала тяжелая артиллерия – «бог войны». Бригада разрушения делала свое дело на совесть – и доты и дзоты ровняли с землей тяжелые орудия. Их перекидывали не только с одного участка фронта на другой, но и по железной дороге с 1-го Белорусского фронта на 2-й Белорусский и обратно.
Из Лауенбурга повернули на север – вперед на Гдыню! Столь резкое изменение маршрута даже для бойцов бригады разрушения стало неожиданностью. Чем ближе продвигались к морю, к портовым городам – крупнейшим базам Балтики, тем яростнее сопротивлялся враг. Пленые рассказывали, что Гитлер любой ценой приказал удержать Гдыню и Данциг (Гданьск). Перед войсками Красной Армии поставлена нелегкая задача – в самые короткие сроки разромить фашисткую группировку противника, но при этом сохранить города Гдыню, Данциг, Сопот, а также порты Балтики.
Ожесточенные бои вспыхнули на подступах к Нойштадту. Полоса густых лесов препятствовала наступлению, которое гитлеровцы намеривались остановить. Они надеялись спасти остатки Померанской группировки эвакуацией морем через Данциг и Гдыню. Но расчеты фашистов и в это раз не оправдались – Нойштадт пал, невзирая на самое отчаянное сопротивление, каждый метр приходилось брать с боем.
Весна была в разгаре – на исходе месяц март. Фронтовые дороги размыты весенними потоками, но беспрерывное движение войск не прекращается ни на минуту. Продолжается массированое наступление. И вот 25 марта 1945 года взяты города Сопот и Олива. Немецкие войска охвачены с трех сторон и прижаты к морю. Яростно сопротивляется немецкая группировка, разорванная на две части. Маршал Советсткого Союза К.К. Рокоссовский предлагает немцам, оборонявшим Гдыню и Данциг капитулировать: «Железное кольцо моих войск все плотнее затягивается вокруг вас, дальнейшее сопротивление в этих условиях бессмыслено и приведет лишь к гибели не только солдат, но и сотен тысяч женщин, детей и стариков»
Но фашисты не вняли голосу разума и гуманности и продолжали сопротивление. Войска 2-го Белорусского фронта проводят тщательную разведку системы огня противника и подавили ее артиллерией. Так началась ликвидация Восточно – Померанской группировки гитлеровцев. Перед артиллеристами с занятых высот Гдыня предстала как на ладони, отлично были видны дома, где засели враги. За спинами артиллерийских батарей вдруг раздались реактивные орудийные залпы, над головами пронеслись реактивные снаряды. Город утонул в тучах пыли и дыма. После обработки артогнем окраин Гдыни, пошли в атаку штурмовые отряды 40-го гвардейского стрелкового и 3-го гвардейского танкового корпуса. Город близок, но между ним и нашими войсками – городское кладбище, где за каждым кустом и за каждым памятником укрылись фашистские автоматчики.
Нелегко было Николаю Молостову корректировать огонь в таких условиях. Ошибешься на несколько десятков метров – в своих угодишь. Высокое мастерство помогло с честью справиться с поставленной задачей. Так успокоили гитлеровцев, что им уже никуда не пришлось передислоцироваться с кладбища. Штурмовые группы, в которые включили и артиллеристов в тяжелых уличных боях освобождали квартал за кварталом.
Так была взята Гдыня. А 29 марта 1945 года был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего, поздравившего войска 2-го Белорусского фронта со взятием Гдыни и Данцига. Частям дивизии были присвоены названия: «Гдыньская», «Данцигская» и «Померанская». Но враг продолжал упорное сопротивление, собрав остатки своих войск на плацдарме в 8 километрах к северу от Гдыни. Гвардейский корпус взаимодействуя с артиллерией перешел в наступление и за два дня разбил эту группировку. В конце марта была окончательно разгромлена Восточно-Померанская группировка и вся Восточная Померания занята нашими войсками.
Битва за Берлин
Второго апреля 1945 года 1-й и 2-й Гвардейский фронты получили приказ на марш. Всеобщее ликование солдат – артиллерийский корпус перебрасывался к Берлину. Тяжелые орудия перевезут железной дорогой, а легким предстоял марш – бросок в 400 километрах. Согласно приказу весь корпус к 10 утра 5 апреля должен передислоцироваться в район города Ландберг, где перейдет в распоряжение 1-го Белорусского фронта. Бригада совершила успешный марш – бросок в 400 километров и укрылась в лесах восточнее Кюстрина. К вечеру 6 апреля подошли поезда с боеприпасами, материальной частью, тракторами и гаубицами в 152 мм. Закончив выгрузку, занялись подготовкой к операции и тщательной маскировкой своего расположения.
Верховное Главнокомандование поставило задачу – нанести главный удар с Одерского плацдарма в направлении на Берлин и разгромить оборону противника на восточных подступах к столице. Затем, взаимодействуя с 1-м украинским и 2-м Белорусским фронтами, окружить всю Берлинскую группировку и в кратчайший срок овладеть Берлином. В решении задачи большое место отводилось артиллерии – массированным огнем она должна проложить путь пехоте и танкам. Бригада разрушения вошла в подчинение 8-й Гвардейской Армии 1-го Белорусского фронта. Поставлена конкретная боевая задача – прорвать оборону противника на участке Гальцов-Заксендорф, развить наступление на Зеелов, Требниц, а на 3-й день операции овладеть рубежом Кольнберг, в дальнейшем пригородами Марцан, Карлхорет и центром Берлина.
Артиллерийская группировка разместилась в первом и втором эшелоне параллельно линии фронта – это увеличит глубину одновременного подавления обороны противника во время артподготовки. Командующий 8-й Гвардейской армии генерал – полковник В.И. Чуйков разместил артиллерию на западном берегу реки Одер.
Сначала нужно было найти самые выгодные места для наблюдательных пунктов и для самих батарей. Затем произвести рекогносцировку района и разведку огневых средств врага. Возле населенного пункта Штудлов 10 апреля сосредоточились наши дивизионы. При отступлении фашисты взорвали правобережную дамбу и плотину. Вешние воды залили не только русло реки, но и прибрежные поля, луга и дороги.
За ночь предстояло оборудовать для каждого орудия огневую позицию, вырыть землянку, щель для расчета и до утра успеть все это замаскировать. Разведчики также должны оборудовать наблюдательные пункты. Обязанность связистов – проложить линейную связь между наблюдателями и огневыми позициями артиллерии. В ночной тьме весь плацдарм походил на растревоженный муравейник – строили, оборудовали, маскировали боевые порядки. Днем все замирало – тишина, не видно ни одного танка, ни одного орудия, ни одного солдата, вся территория между тем была забита войсками до отказа, все дивизионы и полки на одной огневой позиции. Интервал между орудиями – 15-20 метров, что создавало определенный риск. Бригаду разрушения обеспечивали три наблюдательных пункта. Кроме того, работали передовые, боковые и подвижные Н.П.. А располагались они в боевых порядках пехоты – на максимальной близости к переднему краю врага, на расстоянии 200-400 метров. Хотя это было опасно, но зато обеспечивало точность полученных данных.
Николаю приходилось отбиваться от немецких танков трофейными фаустпатронами.
Немецкое командование решило сопротивляться до последнего и от реки Одера до Берлина создало мощную глубоко эшелонированную оборону. Нашим войскам предстояло прорвать три оборонительные полосы, укрепленных броней и бетоном. Общая глубина обороны достигала 100 километров. Ключом к Берлину была первая полоса - Зеелевские высоты. С них хорошо просматривался весь наш плацдарм вплоть до Одера – противник контролировал дороги, ведущие к нашему переднему краю. Противник не хотел преждевременно раскрывать свою огневую систему – его орудия молчали. Лишь когда пошло передвижение наших частей, начались массированные огневые налеты по нашему переднему краю, огневым позициям, массовым скоплениям солдат и техники.
Переправы разбивали новым оружием – самолетами, снарядами Фау-2.
12 апреля 1945 года – утреннюю дымку враз прорезали сотни ярких вспышек – ударили наши орудия и минометы. По опорным пунктам врага, по зданиям, где засели фаустники били снарядами с установкой взрывателей на фугасное действие (пробивного таранного характера). Эффективность огня были ошеломляющей. Перепахали всю оборону немцев, подавив их огневые средства и живую силу. И пошло наступление – через намеченные переправы непрерывно двигались автомашины, танки, орудия; шагала пехота.
Тяжелые бригады заняли огневые позиции в 2-х километрах от переднего края и поддерживали огнем наступающие стрелковые части.
15 апреля 1945 года. На западном берегу Одера сосредоточился весь 1-й Белорусский фронт. Считанные часы до решающего штурма. Конкретная задача была поставлена перед каждой батареей, ротой, батальоном и дивизионом. Артиллеристы бригад знали не только объекты, которые нужно было подавить огнем с началом наступления, но и в какой момент какая цель должна быть подавлена. Артиллеристы сделали наводку по заранее пристрелянным целям, боеприпасы подвезены, с наблюдательных пунктов батарей хорошо просматривается первая полоса обороны противника. Стрелковые и танковые части ждут на исходных рубежах…
Накануне наступления на Берлин, Военный Совет 1-го Белорусского фронта обратился к солдатам, сержантам и офицерам с призывом выполнить свою историческую миссию, с честью сделать все, чтобы в кратчайший срок добить фашистского зверя в его логове.
«Боевые друзья! Пришло время нанести врагу последний удар и навсегда избавить нашу Родину от угроз войны со стороны немецких разбойников. Пришло время вызволить из ярма фашистской неволи еще томящихся там наших отцов и матерей, братьев и сестер, жен и детей наших. Пришло время подвести итог страшным злодеяниям, совершенным гитлеровскими людоедами на нашей земле и покарать преступников. Пришло время добить врага и победоносно закончить войну!»
Обращение вызвало новую волну боевого энтузиазма среди фронтовиков.
Темная непроглядная ночь, изредка звучат одиночные выстрелы немецких орудий, автоматные очереди. На наблюдательный пункт 8-й армии прибыл маршал Советского Союза Г.К. Жуков. И с ним колонна машин, в которых 200 авиационных прожекторов, для того, чтобы в момент штурма осветить местность и ослепить противника. Такую хитрость решил применить Маршал Жуков. На всю жизнь Николай Молостов запомнит эту встречу и эту ночь.
16 апреля 1945 года – около 3 часов ночи. Никто не спит - напряженное ожидание перед боем. В небе раздался гул моторов, который вскоре усилился настолько, что стало невозможно разговаривать. А вот и глухие раскаты – работа ночных бомбардировщиков. А ровно в 3 часа – содрогнулась и загудела земля от мощного залпа артиллерии. Огонь батарей нарастал с каждой минутой. Снаряды поднимали в воздух немецкие блиндажи и землянки. В эту ночь фашисты испытали на себе всю силу нашей артиллерии. Внезапным и сокрушительным стал удар по врагу – разрушили всю его прочную систему обороны.
Вдруг все стихло. Недолгая пауза поистине гробовой тишины. Белесый туман вновь сменяет яркое зарево и страшный грохот. Тысячи «катюш», орудий, минометов громят немецкие укрепления.
И снова пауза. Затем по всему небу рассыпались гроздья ракет. Вспыхнули сотни авиационных прожекторов, ослепив противника и снова, обрушился шквал огня. (В некоторых военных мемуарах фигурирует сила света прожекторов – 114 миллиардов свечей). Такой свет не только ослеплял, но и ошеломлял и деморализовал противника. Осветили путь атаки стрелковым и танковым подразделениям, и артиллеристы теперь били прямой наводкой. Со стороны вражеских батарей не сделано ни одного выстрела.
Из показаний пленного офицера дивизии «Берлин»: «Мы ни как не ожидали, что ураганная артиллерийская подготовка будет производиться ночью». Другие пленные рассказывали, что захваченные врасплох в эту ночь целые подразделения в ужасе становились на колени и молили бога о спасении. Первая линия укреплений действительно представляла страшное зрелище: обломки бетона, арматура, стволы орудий и пулеметов, исковерканные автоматы и множество трупов – все вперемешку.
Бой завязался лишь на второй полосе обороны – на крутых склонах Зееловских высот, труднодоступные и для танков и для пехоты. На этом рубеже, имевшем большое тактическое значение, противник организовал мощную противотанковую оборону, стянув сюда и часть зенитных берлинских батарей.
16 апреля 1945 года. Всю вторую половину дня до самой темноты не прекращались жестокие бои за овладение второй оборонительной полосы. Артиллеристам пришлось усилить огонь и стрелять по площадям города Зеелов. Лишь к ночи части корпуса прорвали оборону, и вышли на рубеж озера Вейнберг.
17 апреля – Зеелов полностью в наших руках.
18 апреля. Ночью подтянули войска к переднему краю, сделали разведку, а утром после артподготовки начался штурм 3-й полосы обороны. Маршал Жуков потребовал подтянуть артиллерию как можно ближе к передовой, чтобы непрерывно поддерживать атаки пехоты. Колоны наших войск нескончаемым потоком двигались по фашистской Германии. Не было той силы, которая смогла бы их остановить.
Напряженные бои не ослабевали ни днем, ни ночью. Особенно упорное сопротивление встретили у города Мюхберг. На южных подступах нарвались на огонь немецких «тигров», вкопанных в землю. Под их огнем пехота даже головы не могли поднять. Здесь на славу поработала бригада разрушения, остались от «тигров» ножки да рожки. На левом фланге 29-й гвардейский корпус обошел противника с юга, ворвался на окраину города и овладел им.
Даешь Берлин!
В ночь 22 апреля 1945 года 1-я батарея 1300 полка заняла новую огневую позицию. Командир батареи порадовал бойцов – фашистская столица стала досягаемой для наших снарядов. Новость вызвала всеобщее ликование. Следом же, выполняя приказ, заставили умолкнуть минометную батарею на окраине Берлина – первая цель, уничтоженная на краю фашистской столицы.
После мощной артподготовки главные силы корпуса форсировали реку Шпрее. В первых рядах Николай Молостов – с противоположного берега корректирует артиллерийский огонь по центру Берлина. Условия боевых действий для артиллерии стали гораздо сложнее. Наблюдателям стало сложнее ориентироваться в обстановке уличных боев и выбирать закрытые огневые позиции.
Берлин был превращен в неприступную крепость - улицы перегорожены баррикадами и минными полями. Подвалы и метро приспособлены для обороны. Здесь были сосредоточены все оставшиеся силы вермахта – до миллиона солдат и офицеров. Гитлеровцы ведут огонь из подвалов и окон домов, с крыш и балконов. Отчаянно сопротивляются остатки Берлинского гарнизона. Генерал В.И. Чуйков приказывает усилить артиллеристами стрелковые штурмовые группы.
После жарких двухдневных боев 1 и 2 мая выбили фашистов из нескольких кварталов и заняли южную часть парка Тиргартен. Теперь небольшая передышка.
В ночь на 2 мая – войска готовятся к последнему штурму. Танки и орудия подтягиваются к переднему краю. Артиллеристам приказано обеспечить огонь большой плотности по рубежам противника.
И вот дана команда: «Огонь!». Шквал огня обрушился на врага. Артиллерия бьет прямой наводкой по укреплениям Бранденбургских ворот и рейхстага. На снарядах надписи: «За слезы матерей», «За Сталинград».
Ломая ожесточенное сопротивление врага в уличных боях, взяли Берлин.
К утру стрельба в городе начала стихать. Немцы не выдержали и стали сдаваться в плен. Рейхстаг сдался последним. Полностью и безоговорочно капитулировали остатки гарнизона во главе с генералом Вейдлингом и его штабом. Весь день 2 мая части дивизии принимали пленных и отправляли в тыл.
Еще догорали костры пожарищ, когда Молостов на закопченной стене рейхстага вывел: «Я из Казахстана. Н.В.М.».
Самолет Хаджи Мукана
Долгое время Хаджи Мукан проживал рядом с узловой станцией Арысь, в селе Актюба Шаульдерского района. Эта станция была своеобразным перекрестком, который не могли миновать все, кто держал путь на Москву, Алма-Ату, Ташкент или обратно. Здесь происходили все пересадки. Старые борцы зачастую навещали его во время ожидания поезда. Не изменили своей привычке, когда грянула война. Цирковые коллективы продолжали гастролировать. Польза от них была несомненной – Архангельский цирк сразу же выделил 132 тысячи в фонд помощи детям фронтовиков и на строительство самолета-истребителя.
Какими же были цирковые новости тех лет? Многие цирковые борцы были мобилизованы на фронт и печальны были вести о них. Умер от ран Федор Кожемяка, замучен в концлагере Ф. Орленок, сгорел в танке Титов. Смертью храбрых погибли Сидаков, Бондаренко, Давыдович, Долинин, Евсеев, Егоров, Денисов, Коршунов, Христофоров и В. Щербаков из Семипалатинска. Хаджи Мукан знал многих из них. Гипнотизер Вольф Мессинг дважды сдавал личные сбережения на оборону – на эти средства были построены 2 самолета, подаренные им военным летчикам в 1942 и 1944 году. Борец-чемпион Ян Цыган также подарил Советской армии 2 танка, построенные на его личные сбережения. Старый товарищ Хаджи Мукана, директор цирка Вейланд Шульц сдал в фонд обороны все свои сбережения и все чемпионские награды – каждая большой цены. Этих средств хватило на приобретение танка, отправленного на фронт в составе Уральского добровольческого танкового корпуса. (Да это тот самый Вейланд Шульц, в прошлом лучший легковес Европы, тот самый борцовский фокстерьер с фейерверком приемов, который «Смел до безумия, быстр – до умопомрачения, ловок – до невозможности»).На взносы цирковых артистов была построена целая танковая колонна «Советский цирк».
И Хаджи Мукан не захотел отставать от своих друзей. В преклонном возрасте грузит на телегу нехитрый реквизит – молот, цепи, гири и гастролирует по самым отдаленным аулам. Человек за 70 лет – по тем временам это глубокий старик, а он и в этом возрасте показывает несокрушимую силу батыра. Одно это вызывает изумление и восхищение. Снова он выполняет силовые номера, удивляя зрителей своей силой, как в дни былой молодости. Если не находится грузовика-полуторки, все равно ложится под амбарные ворота и целый аул строем проходит по этим воротам. Снова на его груди разбивают огромный камень, а иногда мельничный жернов. Рассказывали, что даже ухитрялся разламывать мельничный жернов.
Народ верит Хаджи Мукану и кто то расстанется с последними грошами, не пожалев их ради победы. Вот когда проявилось истинное величие батыра и его великодушие, а благодаря ему раскрылась и драгоценность души народа. А часто ли такое бывает? И за то, что он сумел затронуть саму душу народа, многие считают его самым великим казахом.
Гонорары, полученные им в сумме 100 тысяч рублей (2 мешка денег привез на телеге) полностью сдал в фонд обороны. Мунайтпасову пришла благодарственная телеграмма от И.В. Сталина: «Примите мой привет и благодарность Красной Армии, тов. Хаджи Мукан, за вашу заботу о воздушных силах Красной Армии. Ваше желание будет исполнено. СТАЛИН».
Патриотизм Хаджи Мукана был оценен высоко – и полностью были выполнены две его просьбы: на его деньги был построен самолет, который передали летчику – казаху.
Причем самолет вручил лично Хаджи Мукан в торжественной обстановке летчику эскадрильи Ленинградского фронта Кажитаю Шалабаеву. И взмыл в грозовое небо беркут Казахстана – семипалатинец Шалабаев, сделавший 140 боевых вылетов. В день Победы над Красной площадью, пилотируемый К. Шалабаевым, пролетит самолет Хаджи Мукана с надписью на крыльях: «От старейшего борца Казахстана – Хаджи Мукана».
В.Ф.Подрезов
