.jpg "415902_(www.GdeFon.ru).jpg")
Дети войны
10 апреля 2015 года в Зыряновском районе состоялось награждение юбилейной медалью «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.».. В разных населенных пунктах нашего района медали были вручены 2365 участникам войны и труженикам тыла.
На церемонию награждения пришли люди разных возрастов, объединенные единой судьбой: на их плечи выпала тяжелая участь быть поколением военных лет. Самая жестокая и кровопролитная война, в которой погибли десятки миллионов людей разных национальностей, вошла в семьи зыряновцев. Не было такой семьи, в которой не коснулись бы военные события. Тысячи зыряновцев, защищавших страну в годы военного лихолетья и трудившихся в тылу в военные годы, не дожили до светлого праздника семидесятилетия Победы, но их подвиг навсегда останется в памяти благодарных потомков.
У каждого из награжденных юбилейной медалью своя судьба, своя трагедия, многие из них в годы 70 лет назад были детьми, а их детство было разрушено войной.
После ухода мужчин на войну все трудности тыловой жизни легли на плечи женщин, стариков и детей. Дети работали наравне со взрослыми, а спрос за результаты труда был такой же. Подростки работали по 12 часов в день, и даже шести-семилеткам находилась работа. На руднике, на обогатительной фабрике, на лесозаготовках, торфозаготовках, на полях и фермах – всюду работали подростки, на неокрепшие плечи которых выпал тяжелый физический труд. Зыряновские дети все лето работали на прополке полей, особенно трудным была борьба с осотом, участвовали в уборке урожая и заготовке кормов для скота. Если бы можно было записать воспоминания всех людей, получивших накануне праздника Победы медали, получилась бы большая книга, рассказывающая о нереальных трудностях, которые смог преодолеть народ, объединенный единой целью освободить свою землю от захватчиков.
Некоторые из воспоминаний жителей нашего района сегодня мы предлагаем прочесть. Эти воспоминания из детства, покореженного войной. Много детей осталось без отцов, матери их с раннего утра до поздней ночи были на работе. Расти без ласкового родительского присмотра пришлось многим. И эти воспоминания о разрушенном детстве до сих жгут души людей, кто-то не может вспоминать эти годы без слез, а кто-то может поделиться тем, чего не знают другие. Пусть знают все, как она досталась, эта выстраданная болью потерь и тяжким трудом, долгожданная Победа. Ведь люди уходят, а вместе с ними уходят их воспоминания, а ужасы войны не должны забываться. Люди должны знать, что война – это страшно, помнить все, с тем, чтобы не допустить новых войн.
Из воспоминаний Новиковой Анны Андреевны, 1925 года рождения, ныне проживающей в селе Средигорное Зыряновского района:
« Когда началась война, я закончила 7 классов в Средигорном. Хотела ехать учиться в Усть-Каменогорск, учительницей хотела стать. Но отца в сентябре этого же года забрали на фронт, а мы остались с мамой. Кроме меня в семье были ещё двое детей – сестра и брат. В этот же год меня, 15-летнюю девчонку, отправили на месячные курсы комбайнёров в Усть-Каменогорск. Закончила их, вернулась. Меня поставили за штурвал комбайна. Комбайнёром была Негодяева Анна. Она была постарше меня на 3 года. Так что урожай 1941 года я уже снимала. Помню, однажды, косили мы хлеб и увидели, что барабан забился травой и немного пшеницы просыпалось. Остановились, и я кинулась собирать её, чуть ли не по зёрнышку собрала. Потом стала вытягивать траву. А шплинты зацепились за рукав моей кофты, и меня стало затягивать в барабан. Я закричала комбайнёрше, она растерялась и, наоборот, добавила газу. Благо, что вовремя поняла и заглушила комбайн.
Зимой послали меня учиться в Соловьёвскую машинно-тракторную станцию на курсы трактористов. 3 месяца я там проучилась, а весной я начала работать на тракторе ЧТЗ и все военные годы проработала на нём. Работать приходилось много, день был не нормирован – с раннего утра и до тех пор, пока не придёт сменщица. А случалось и такое, что некому было заменить и тогда на сон оставалось 2-3 часа. Пахала и комбайн таскала, ведь тогда не было самоходных машин.
Одежды не было, всё холщёвое, самотканое. Соляркой было пропитано всё, тепла от такой одежонки никакого. Пригоним, бывало зимой трактор на ремонт в Соловьёво, загоним в гараж, а там выше ворот и под ними по полметра щели, сквозняки, холод. Температура, что на улице, что в мастерской. Ремонтировали сами, а силёнок не хватало, чтобы открутить болты. После перетяжки ЧТЗ его очень трудно было завести, сил не было дёргать верёвку, которая наматывалась на лом, а он в свою очередь вставлялся в маховик. От морозов, от солярки коленки в сплошных волдырях, неподъёмное всё, за запчасти взяться невозможно – руки прилипают к железу. Уже позже мама выменяла на что-то одеяло детское и их него мне сшила штаны, в которых я ходила на работу.
Когда из Краснодара погнали фашистов, нужно было из нашего колхоза перегнать один из двух имеющихся тракторов, чтобы там начать восстанавливать разруху. Выбор пал на меня. Из нашего района собралась небольшая колонна. Ехали по Восточному кольцу. Намучались, пока гнали трактора. Дорога не чистилась, одна гусеница по дороге, по санному следу, а вторая буксует.
Напарник мой был из Верх-Мяконьки, нервный был дядька. Трактор часто ломался, останавливались ремонтировать. Он ругался, раскидывал запчасти во все стороны. Я, молча, по снегу ползаю, собираю их. Страшно мне было с ним ехать в кабине трактора, поэтому ехала в санях.
Ночевали в деревнях, варили в степи на костре. Что ели? Картошку, да немного хлеба. Картошку, как и горючее, везли с собой, в санях. Замёрзла она у нас сразу же. Вот мороженную и варили.
Добрались через 2 недели до села Северное. Постучались в крайнюю избушку, нас впустили. Оказалось, что там жил председатель сельского Совета. Баню нам истопили, чаю накипятили. А после бани опять пришлось одевать ту же мазутную, рваную одежонку. И впервые, за столько дней, уснули в тепле.
В Усть-Каменогорске, когда загрузили трактора на платформы, к нам подошёл какой-то взрослый мужчина, поговорил с нами, расспросил кто откуда. Когда подошла очередь до меня, он, видя, что я совсем ещё молоденькая, спросил, где мой отец. Я ответила, что на фронте. Он строго приказал, чтобы я немедленно, сегодня же отправлялась не в Краснодар, а возвращалась домой. Я до сих пор часто вспоминаю его добрым словом. Мне кажется, что только благодаря ему я выжила тогда.
За добросовестный труд мне председатель колхоза Огнёв Фёдор Никитич выдал материал на сапоги. Деревенский сапожник Макагон сшил мне их. Но от мазута горела кожа, расползалась, их много раз чинили, ставили заплаты.
В 1944 году летом меня, тогда я уже комсомолкой была, вместе с секретарём комсомольской организации из Зыряновска, послали в Усть-Каменогорск. Меня тогда всей деревней собирали – на мне была красная блузка, чёрная юбка. А косы свои – чёрные, толстые… Там меня наградили похвальной грамотой за вспашку зяби. Уже в 1945 году нас с сестрой моей младшей наградили медалями «За доблестный труд 1941-1945 год». Ей было тогда 15 лет, а мне 20. Она на тракторном прицепе работала совсем ребёнком ещё.
Голод сильно мучал. Весной жили на слизуне (горный лук), мешками рвали его, потом лебеда да крапива поспевала, а брат рыбу в Берёзовке ловил . 2-3 кг муки выделяли на бригаду, а в бригаде 30-40 человек. Варили клейстер и ели. И всегда не досыта. Как вспомню все это, слезы бегут.
В 1944 году особенно было голодно. Весной люди собирали колоски, сушили их, мололи муку, варили кашу и ели. Тогда много людей умерли. Вымирали целыми семьями. Позже была дана установка на каждый двор – убрать по 1 га пшеницы. Косили литовками, серпами. Ребятишки помогали, снопы вязали, стаскивали их на подводы. Мы всю войну держали корову. Кормилицу. 2-3 женщины собирались и по очереди косили траву, заготавливали сено для своих коровок, а ребятишки копны делали, а потом свозили их. Солому возила по ночам домой. Днём работаю, а на ночь загружу её и везу домой. Усну, бывало, а солома распадётся. Плачу, пока складываю её…
Приходилось отдавать масло, мясо. Картошку садили - и крахмал отдавали, и свежей рассчитывались, и нарезанную лапшой, и высушенную забирали у нас для фронта.
За 1942 год мне начислили 45 трудодней и на каждый трудодень выдали по 3 кг пшеницы. Мама перемолола её, стало полегче, посытнее..
В войну школа в деревне работала, дети, кому было что одеть и обуть, учились. Пока не наступали морозы учеников было побольше, а по морозу босиком не побежишь.
Хорошо помню день, когда узнала, что закончилась война. В ту ночь я пахала недалеко от деревни, пришла моя сменщица, но ничего мне не сказала, видно ещё не знала. Пришла я в деревню, смотрю, бабка Клюшиха стоит, смотрит на солнце, молится. Меня увидела, и как закричит «Война! Война закончилась!» Я бегом домой. Выбежала мать – плачет, смеётся, причитает… От отца долго писем не было, мы не знали жив ли он. Слава Богу, вернулся наш отец ровно через 4 года – 13 сентября 1945 года. После войны стали возвращаться с фронта мужчины, да и парнишки подросли, сменили нас на тракторах. Жизнь стала налаживаться. Голодно, конечно, было. Но мы верили, знали, что обязательно будет лучше. Этим и жили».
Анна Андреевна всю жизнь трудилась в своей родной деревне, работала на птичнике, потом дояркой, пояркой, рабочей в совхозной столовой. С мужем Михаилом Ивановичем воспитали 3-х детей. Ни минуты не сидит она без дела – в доме у неё чистота и порядок, летом двор утопает в ярких красках цветов. Очень гостеприимная, приветливая, доброжелательная – она, как магнит, притягивает к себе людей. А записала ее воспоминания библиотекарь Еськова Л.Н.
Из воспоминаний бывшего директора школы Мальцевой Ларисы Михайловны об учебе в годы войны:
«Школа казалась огромной из-за длинного пустого коридора. Большие, абсолютно пустые классы и мы, полуголодные, полураздетые, жались к печкам, которые в большие морозы не могли нагреть школу, поэтому занятий не было. Запомнилась на переменах какая-то недетская тишина: не носились дети, не водили хороводы, а стояли кучками, обняв друг друга, пели у своих классов.
Дети школьного возраста учились далеко не все. Отцы на фронте, одеться не во что; полуголодным не очень-то усидишь в холодной школе; писать не на чем и нечем. Помню, как мне завидовали товарищи, что я писать могла вслед за учителем на толстой книге. Вместо чернил - разведенная мамой сажа и сок свеклы, вместо ручки – палочка с примотанным ниткой пером, да и эти чернила мерзнут в бутылочке. Учебников было так мало, что учить приходилось группами друг у друга. Был у нас и четырнадцатый ученик, Похотуков Юрий, живший в Кутихе. Одаренный мальчик, прекрасно разбирался и в точных, и в гуманитарных науках. Жил с отцом и мачехой. Еженедельно ходил пешком за продуктами. А зимой обморозился и не пришел в школу. Никто не попытался помочь, вернуть, а осталось-то до конца 10 класса всего полгода. Так было. Жили через три домика от нас две сестры Анфилофьевы, Нина и Анна, без родителей. Отец был по возрасту в трудармии, брат – на фронте, мать давно умерла. Как они умудрялись заготовить дров на всю зиму, сена коровенке, да ещё учиться – оставалось непонятным. Правда, проучились они 9 лет, и пошли работать. Но ведь никто не заставлял учиться, жили ещё беднее нас, лопатами вскапывали весь огород, сушили ягоды, спешили в поле за любой первой травкой годной в пищу. Выжили и выучились, благодаря людской помощи».
Из воспоминаний учительницы Куликовой Евдокии Петровны: «В годы Великой Отечественной войны я обучалась в семилетке школе №1 города Зыряновска. Директором школы была Старикова А. А. Тяжесть войны несли взрослые и дети. Учащиеся 5-7 классов считались старшими, и приходилось вместе с учителями проявлять заботу о младших. Учителя не только занимались своей работой с детьми, но и заботились о том, чтобы в школе было тепло и не так холодно было учиться. Выращивали у школы просо, а директор школы ездила на мельницу, чтобы перемолоть на муку для учащихся. А мы к новому году стряпали пряники (если их можно так назвать: без сахара), варили кашу и кормили малышей. Летом заготавливали топливо с классным руководителем - резали торф, а зимой привозили в школу. Был мороз до – 46 градусов, и чтобы не прерывались занятия, торф на быках сами дети привозили в школу. Чернила изготавливали из свёклы и красной смородины. В рукавах отогревали эти замерзшие чернила, писали между строчек газет и книг, потому что тетрадей не было. Оказывали внимание тем детям, у кого дома получали похоронки. Учебники был только у учителя. И всё-таки дети старались посещать школу. Но и после победы над фашистами, жилось очень тяжело. Но выучились, и многие стали образованными людьми, не смотря на трудности. Дружба всех народов давала силы выстоять в эти трудные годы для страны».
Из воспоминаний учительницы Лущик (Егоровой) Нины Ивановны: «Деревня моя Кутиха расположена в 40 километрах от районного центра в живописном месте на берегу горной замечательной реки Тургусун. Ещё до войны выше по Тургусуну была построена Тургусунская ГЭС, которая снабжала электричеством Зыряновск.
На другом берегу, выше Кутихи, на 5 километре была расположена колония в урочище «Банное», а напротив Кутихи, только на другом берегу, в горах был лесоучасток.
Мне было 11 лет, когда началась война. Семья у нас до войны состояла из одиннадцати человек: отец, мама, Алексей с женой Агафьей и дочкой Валентиной, Тимофей, Сергей, Александр, я, Иван и Николай.
Во время войны ушли на фронт отец, Алексей, Тимофей, Сергей, Александр. Осталось нас пять человек. Мама с Агафьей работали в колхозе, я была за старшую в доме. Зимой училась в школе, а летом весь огород и всё в доме находилось под моим присмотром. Огород был большой, надо было полоть, поливать, все остальные жили-то за счет огорода. В колхозе на трудодни ничего не давали, всё отправляли на фронт.
Школа тогда была семилетняя. Работали в ней местные учителя, а так же приезжие, эвакуированные из Ленинграда Татьяна Михайловна и Софья Михайловна.). Не знаю чем объяснить то, что у нашей молодёжи была такая жажда к знаниям, учебе и чтению книг.
Шла война, а после семи классов надо было учиться дальше. Самая близкая (в 18 км) от Кутихи средняя школа была в деревне Тургусун. Вот там и стали мы продолжать учебу. Нас было девять девчонок, один мальчик, да с лесоучастка двое. Учились хорошо. А было очень трудно: во-первых, голодно, что там унесёшь на неделю в рюкзаке? Картошки, тыкву пареную? Хлеба-то не было. Во-вторых, не было бумаги – писали между строчек старых тетрадей и газет. Не было чернил (делали их из свеклы, изредка из химического карандаша). Учебников не хватало, а уроки учить надо. Особенно трудно было зимой, когда дни короткие. Шесть уроков кончатся, а через два часа темнеет. Электричества не было. Хозяйка с коптилкой сядет крутить пряжу, и тут ты где-нибудь, приткнешься к столу. И ведь как-то умудрялись еще читать художественную литературу.
Училась я в 8 классе, когда закончилась война. Радости нашей не было предела. Занятия в этот день отменили. Мы веселились на берегу Бухтармы. Там была поляна, кругом цвели уже цветы. Я тогда ещё не знала, что погиб мой брат Сергей и что без вести пропал отец, об этом сообщили нам только 31 мая».
Из воспоминаний Чередник Зинаиды Петровны, ветерана архивного труда: «Я работала в колхозе «Путь к коммуне» с. Масляновка Кировского района со 13 лет, исполняла всю сельскую работу: пасла баранов, работала в поле, пахала на быках и на лошадях, боронила, сеяла, хлеб убирала. Мы пололи тяпками, косили литовками сено. Какую только работу не приходилось делать! Но все выдержали, прошли все испытания. И не дай Бог никому больше этих страданий!»
Воспоминания тружеников тыла, записанные Барковым Алексеем Яковлевичем, ветераном войны из Серебрянска: «М. Г. Черненко жила в колхозе имени Ленина Бухтарминского района. У ее матери было четверо детей. Дети летом хлеб выращивали, сено заготавливали, а зимой ухаживали за скотом. А еще приходили в дома ответственные за сбор продуктов на фронт и приказывали из своих запасов насушить для фронта за 10-15 дней определенное количество картофеля, моркови или лука. Дети и старики были вынуждены это задание исполнять. Еще приносили в дом шерсть и обязывали вязать носки и варежки для солдат для посылки на фронт. При еле светящихся коптилках ночами пряли шерсть и вязали нужное для отправки на фронт. Платили военный налог, сдавали государству по 42 кг мяса в живом весе, по 400 литров молока, по 240 яиц. Каждая семья должна была сдавать этот налог. Отказаться от налога было нельзя, никаких послаблений никому не было. Трудно было исполнять налог по молоку. Оно требовалось с самого начала года, а коровы с соломы чуть живы, какое они могли дать молоко? Вот наберет мама картошки и идет в Каракол к казахам, менять на масло и сдаст за молоко. Ежегодно подписывались на военный заём. А облигации сразу определяли в фонд обороны». «М.К. Сенаторов работал в артели «Красный кустарь», он рассказывал: «Всех мужчин отправили на фронт. На производстве их заменили женщины, подростки. Артель, как и до войны, производила для колхозов древесный уголь для кузниц, инвентарь, конскую сбрую, сани, телеги, веялки. В 14 лент я был главным у пацанов. Мы обеспечивали артель материалам и. Ездилив лес только зимой, летом на телегах в горах не проедешь. Обозом в 4-5 подвод на быках, запряженных в сани, в морозы ездили в лес в горы, заготавливали и привозили бересту, жерди, толстые бревна на пиломатериалы и выжег угля. Каждая семья платила военный налог, сдавала государству мясо и молоко, подписывалась на военные займы и сразу же отдавала их в фонд обороны. Сами же жили тем, что получали с огорода».
Мы благодарны участникам войны, труженикам тыла, всем тем, кто на фронтах и в тылу ковал Великую Победу и освободил страну от фашистов. Безмятежное счастье детей, живущих в нашей стране – это Ваша заслуга! Пусть их жизнь не омрачится никогда теми событиями, которые сотрясают сейчас Украину. А Вам мы желаем крепкого здоровья и долгих лет жизни в окружении любящих детей и внуков. Ваша жизнь всегда будет для нас примером доблести и славы.
Мы во все времена будем склонять голову перед Вами и свято чтить бессмертную память тех, кто в самой кровопролитной в истории человечества войне ценой собственных жизней отстоял свободу, честь и независимость Родины.
Старший архивист Зыряновского филиала
КГУ «Государственный архив»
управления архивов и документации
Сауле Тлеубергенева
